Интересная жизнь

28.06.2016

К девяти приходили ученики. Надо было расставить мольберты с начатыми этюдами так, чтоб каждый пришел и без суеты принялся за работу. Особо богатеньким я мыл, за особую плату, кисти, чистил палитры, которые они немилосердно мазали, а Машков требовал чистоты и порядка. Начинались занятия живописью. Я отвечал за модели, за вешалку, за целость инвентаря, за чистоту и тишину в мастерской. Работали до часа дня. Если я был свободен - несся на лекцию в университет, где знакомые швейцары пропускали меня во все аудитории «зайцем». К пяти студия опять должна была быть прибрана и приготовлена для занятий рисунком. На рисунок, как правило, приходило вдвое больше учеников, чем на живопись, и в мастерской было уже Жарко и тесно. После занятий все собирались в Jager Haus. Только в этом пивном ресторане можно отведать наивкуснейшее пиво да и просто хорошо провести время.

Я очень любил следить за тем, как Машков работает с учениками: ни к одному из них он не подходил стандартно, всегда старался найти интересный индивидуальный подход к каждому. Даже в рисунке - уж, казалось бы, точная каноническая наука - Илья Иванович умел заинтересовать, зажечь, отыскать что-то неповторимое в каждом задании. У него даже геометрические тела рисовались с увлечением. В 9 часов занятия кончались, и начиналось самое интересное: Илья Иванович, сидя за ужином, начинал нескончаемые рассказы о заграничных поездках, о замечательных шедеврах, о громадном культурном труде человечества. Поговорить он любил, но никогда это не было пустословием. Говорил он не затертыми, избитыми фразами, его сравнения, его определения были неожиданны и броски. Многие, не понимая всей глубины и остроты его определений, считали его не в меру разговорчивым чудаком. Это было глубоко неверно. Человек из низов, дотошный искатель, он всему хотел найти объяснение, он требовал от себя большой ясности выражения и поэтому, если видел, что слушатель не совсем убежден его доводами, он допекал его «до белого каления», приводя в свою веру.