Он выделялся своим бесстрашием да­же на фоне массового героизма, проявлявшегося защитниками оса­жденного города. Про него писали сто­личные газеты, на встречу с ним приез­жали Великие князья. Петр Маркович удивлялся своей попу­лярности. Он не понимал, чем вы­звано такое внимание к его особе, ведь он, как и всякий патриот Ро­дины, лишь выполнял свой долг.

…В 1828 году на Украине, в селе Ометинцы Каменец-Подольской губернии в семье крепостного крестьянина родился ребенок, ко­торому суждено было стать из­вестным далеко за пределами род­ного села. Мальчишкой будущий герой Севастополя пас коров, юношей колесил по стране с чума­ками, а в 21 год за вольнодумство и свободолюбие был отдан поме­щицей Докедухиной в рекруты.

Оборона Севастополя Сама того не желая, помещица, решившая проучить смутьяна, со­служила Отечеству неоценимую службу. Благодаря недовольству помещи­цы осажденный интервентами Севасто­поль получил защитника, имя которого на протяжении всей осады города наво­дило на французов, турок и англичан па­нический ужас.

Матрос становится солдатом

Матрос парусного корабля «Силистрия» Петр Кошка был весел и непоседлив. Жилистый и выносливый, он без труда справлялся с любой порученной ему ра­ботой. Говорил он, смешивая украинские и русские слова, и обладал даром непре­взойденного рассказчика. Он был душой компании и всегда находился в эпицент­ре всех событий.

Подобная энергия иной раз вызывала не­довольство у офицеров, но после участия «Си-листрии» в Синопском сражении 1853 года, когда русские корабли под руководством Нахимова уничтожили турецкую эскадру, а матрос Кошка проявил полнейшее презрение к смерти, на его, в сущности, безобидные выходки стали закрывать глаза.

В 1854 году «Силистрия» была переве­дена в Севастополь, и часть ее команды, в том числе и Петр Кошка, перешло на более современный корабль «Ягудиил».

Но прославился матрос Кошка не на флоте, а в сухопутных войсках. Долго про­служить на «Ягудииле» не удалось. В сен­тябре 1854 города к Севастополю подошли английские, французские и турецкие ко­рабли. 13 сентября город был объявлен на осадном положении.

Флот интервентов превосходил российский более чем в три раза. Причем паровых судов во враже­ской армаде было в 9 раз больше, чем в российском флоте, поэтому победить врага на море не предста­влялось возможным. Было приня­то решение запереть Севастополь­скую бухту, затопив на входе в нее семь старых парусных кораблей, а команды и орудия с оставшихся судов перевезти на берег, усилив ими сухопутную оборону города.

Так Петр Кошка стал защитни­ком третьего бастиона Бомборской высоты.

Оборона Севастополя

Положение Севастополя было отчаян­ным. Огневая мощь противника во много раз превосходила мощь батарей, защи­щающих город. Объединенная вражеская эскадра вела по городу интенсивный огонь. Только с одного борта противник мог обстреливать город из 1340 орудий, в то время как защитники имели возмож­ность отвечать всего лишь из 115 стволов. В первый же день на Севастополь упало больше 50 тысяч ядер.

Но одержать победу с моря интервентам не удалось. В первые же часы сражения загорелся французский флагман «Па­риж», пошел на дно турецкий линкор, бы­ли сильно повреждены корабли «Шарлеман», «Альбион», «Лондон», “Юпитер” В скором времени эскадра понесла такие потери, что вынуждена была сняться с якорей и отойти подальше в море.

Началась 349-дневная сухопутная оса­да города. Противник превосходил за­щитников численностью и вооружением. Осажденные страдали от нехватки про­довольствия, медикаментов и боеприпа­сов. Снабжение армии было настолько плохим, что в скором времени батареи получили приказ отвечать на 50 снаря­дов, выпушенных противником, всего 5 выстрелами. Попытки снять осаду с го­рода не давали никаких результатов, и Севастополь держался исключительно на фантастическом массовом героизме солдат.

Объезжая войска, вице-адмирал Кор­нилов приветствовал солдат такими сло­вами: «Здорово, ребята! Нужно умирать, ребята, — умрете?» — и войска кричали: «Умрем!!!»

Умереть пришлось и самому Корнило­ву. Он погиб в самом начале осады. Его заменил герой Синопа вице-адмирал Нахимов, пользовавшийся огромным авторитетом среди солдат и матросов. В то время как дела защитников с каж­дым днем ухудшались, противник нара­щивал силы.

28 марта была предпринята вторая уси­ленная бомбардировка, за которой пред­полагалось произвести штурм. Продол­жалась она в течение десяти дней, но ожидаемого действия не произвела. Ночью защитники восстанавливали раз­рушенные за день укрепления.

Штурм был отложен. Тем временем в войну на стороне интервентов вступи­ла Сардиния. В январе 1855 количество союзных войск под Севастополем уже составляло 175000, в то время как рос­сийская армия располагала 85000 на всем полуострове и 43000 в районе Се­вастополя.Оборона Севастополя

Одни за другими продолжались бом­бардировки и штурмы города. Против­ник осыпал город снарядами из более чем 800 орудий. Но город держался, дер­жался вопреки логике и всем канонам военного искусства. Держался на таких солдатах и матросах, как Петр Кошка.

«Ночной охотник» — по-украински хозяйственный

Бои за город не прекращались ни днем, ни ночью. По ночам сотни добровольцев устраивали вылазки в траншеи против­ника, приводя «языков», добывая цен­ную информацию, отбивая у врага ору­жие и продовольствие.

Кошка стал самым известным «ночным охотником» Севастополя. Он участвовал в 18 ночных атаках и практически каждую ночь совершат одиночные вылазки в стан врага. Во время одного из ночных походов он привел трех пленных французских офицеров, которых, воору­женный одним ножом (другого оружия Кошка с собой на ночную охоту не брал), увел прямо от походного костра.

Сколько «языков» привел Кошка за всю компанию, никто не удосужился по­считать. Украинская хозяйственность не позволяла Петру Марковичу возвращать­ся назад с пустыми руками. Он приносил с собой нарезные английские штуцеры, которые стреляли дальше и точнее глад­коствольных русских ружей, инструмент, провиант, а однажды приволок на бата­рею вареную, еще горячую говяжью ногу. Ногу эту Кошка вытащил прямо из вра­жеского котла. Случилось это так: фран­цузы варили суп и не заметили, как Кош­ка вплотную подобрался к ним. Врагов было слишком много, чтоб нападать на них с тесаком, но баламут не удержался, чтоб не понасмехаться над противником. Он вскочил и заорал «Ура!!! В атаку!!!». Французы разбежались, а Петр забрал из котла мясо, перевернул сам котел на огонь и скрылся в клубах пара.

«В первых рядах наших прославленных удальцов находится известный матрос Кошка, лицо необыкновенное не по од­ной только львиной храбрости, но и, главное, по всегдашней остроумной на­ходчивости во всем и ничем невозмути­мому хладнокровию. С ружьем в руках он идет на неприятеля, будто к своему земляку; но между тем у него в ту же минуту готова увертка от нелриятельского удара и свой удар смелый и верный. Кошка участвовал почти во всех известных вы­лазках, и всегда впереди, всегда в более опасном месте», — так писали о Петре Марковиче Кошке столичные газеты.

Хорошо известен случай, как Кошка спас от поругания тело своего товарища, сапера Степана Трофимова. Французы, глумясь, выставили его полуобнаженный труп на бруствер окопа и охраняли днем и ночью. Русские солдаты пришли в уны­ние. Практически не было боеприпасов, и отбить тело товарища не представля­лось возможным.

Сделать это вызвался Кошка. Незаметно подкравшись к убитому, он взвалил тело себе на спину и на глазах изумленных анг­личан побежал обратно. Враг открыл по дерзкому матросу ураганный огонь, но Кошка благополучно добрался до своих траншей. Несколько неприятельских пуль попало в тело, которое он нес. За этот под­виг контр-адмирал Панфилов представил матроса второй статьи к повышению в зва­нии и к ордену святого Георгия.

Как приходит всенародная слава

Об этом новом подвиге легендарного ма­троса написала газета «Русский инва­лид». Статья имела успех. «В пользу из­вестного удальца» посыпались письма, признания в любви и денежные перево­ды. Деньги Кошка брал, но тратил их на покупку продовольствия, подкармливая голодающих сослуживцев и детей разру­шенного Севастополя.

Услыхали об удивительном воине и Ве­ликие князья, которые приехав в Сева­стополь, непременно желали собствен­ными глазами увидеть героя.

Кошка был прирожденным артистом и весьма потешил князей, в лицах рас­сказав, как он воюет с французами.

«Как он забавен», — сказал тогда млад­ший из князей.

На что старший возразил: «Он не так прост, как ты полагаешь».

Орден святого Георгия начали давать в 1807 году по велению императора Алек­сандра 1 за неустрашимую храбрость, и Кошка получил его совершенно заслу­женно.

Матрос Кошка и адмирал Нахимов
Приключения продолжаются

Мужеству его было множество доказа­тельств.

Однажды Петр Кошка спас адмирала Корнилова, схватив бомбу, которая упала под ноги военачальника и бросив ее в ко­тел с кашей. Фитиль бомбы погас, и взрыва не произошло.

Корнилов тогда поблагодарил Кошку, а матрос ответил ему фразой, ставшей впоследствии крылатой: «Доброе слово и Кошке приятно».

В историю вошел и еще один подвиг матроса, не имевший прямого военного значе­ния, но значительно под­нявший настроение в вой­сках. Он среди белого дня увел из-под носа англичан прекрасного скакуна.

Конь сорвался с при­вязи и вышел на нейт­ральную территорию между русскими и ан­глийскими позиция­ми. Пространство между окопами от­лично прострелива­лось, и идея отпра­виться за конем была чистым безу­мием, но матрос Кошка все же решил рискнуть. Он имитировал дезертира, пы­тающегося перебе­жать к противнику.

Когда Петр вы­скочил из окопа и побежал в сторону вражеских позиций, а в спину ему гряну­ло несколько холо­стых выстрелов, англи­чане решили, что русский бежит к ним сдаваться и даже начали прикрывать его огнем. Таким образом. Петр Маркович добежал до коня, вско­чил на него и прискакал обратно к споим.

Скакуна он продал на базаре за 50 руб­лей, а деньги отдал на постройку памят­ника своему геройски погибшему това­рищу, Игнатию Шевченко.

Для сравнения: Великие князья вдвоем пожертвовали на памятник Игнатию Шевченко 25 рублей.

Что же такого сделал Игнатий Шев­ченко, что Кошка готов был рисковать жизнью, чтобы поставить ему памятник? Может, он спас Кошке жизнь? Нет. Шев­ченко спас от смерти любимца солдат лейтенанта Бирюлева. Массовое геройст­во и самопожертвование были в осажден­ном Севастополе делом обычным, повсе­дневным.

Бой, в котором участвовали Бирюлев, Кошка и Шевченко, достоин упомина­ния. На рассвете 17 января 1855 года от­ряд под командованием удачливого в по­добных мероприятиях лейтенанта Бирюлева, пользуясь туманом, вплотную подошел к французским позициям. Пе­ред отрядом стояла задача отбить пере­довые позиции врага и удерживать их до тех пор, пока рабочие не переделают укрепления, обратив их фронтом к непри­ятелю.

Французы попытались отбить редут. Расстреляв весь боезапас, защитники Севастополя бросились в штыковую атаку. Всего таких атак было пять. Во время одной из них Шевченко. и прикрыл собой Бирюлева от пистолета французского офицера. Кошка тоже не вышел из этого боя невредимым. В помощь французам подошел отряд африканцев-зуавов, которые попыта­лись отбить укрепление. В стычке с од­ним из африканцев Кошка получил удар штыком в грудь. Несмотря на ране­ние, он сумел одолеть своего противни­ка и до конца боя дрался наравне со всеми, не обращая на рану никакого внимания.

После боя обессиленного Кошку доста­вили в здание Дворянского собрания, где в то время размешался лазарет. Во время боя матрос потерял так много крови, что оказался на грани жизни и смерти. Спас его выдающийся российский хирург Пи­рогов, который также участвовал в оборо­не Севастополя, борясь за жизнь каждого раненного солдата.

В те годы оборонять Севастополь при­ехал цвет российской империи. Вместе с Пироговым в лазарете работали сестры милосердия П. Графова, сестра автора «Горе от ума» Грибоедова, и се­стра Бакунина. На басти­онах сражался писатель граф Лев Толстой, которо­му Кошка однажды спас жизнь.

Вспоминая бой, чуть не ставший для него роко­вым, когда 5000 добро­вольцев атаковали пози­ции 175-тысячной армии неприятеля, прорвали две линии обороны и уничтожили враже­скую батарею, Лев Ни­колаевич Толстой го­ворил: «Война есть сумасшествие».

Кошка поправлялся. А столичные газеты сно­ва писали о нем: «…он был ранен штыком в ле­вую сторону груди на­сквозь, но так счастли­во, что штык прошел под кожей, не тронув кости. Эта первая, но неопасная рана, стоила жизни ранив­шему его французу, а штык и pyжьe сделлаись добычею не­устрашимого воина. В настоящее время здоровье Петра Кошки видимо поправ­ляется, и есть надежда, что неприятель в скором времени опять увидит его у себя в гостях».

Гибель Севастополя

С 25 мая 1855 года орудия противника ста­ли еше более интенсивно, днем и ночью, обстреливать позиции защитников Сева­стополя. 28 июня на Малаховом кургане был смертельно ранен П.С. Нахимов.

5 августа 1855 года плотность бомбар­дировки стала невероятной. До 24 августа из вражеских орудий было выпушено больше 200 тыс. снарядов. Город был полностью разрушен. 24 августа союзни­ки начали генеральное наступ­ление, направив главный удар на Малахов курган. Защитники отбили атаку.

27 августа 60-тысячное вой­ско интервентов снова пошло на штурм. У защитников кон­чился весь боезапас, и солдаты, на помощь которым пришли местные жители, включая женщин и детей, дрались с превос­ходно вооруженным противни­ком подручными средствами, пуская в ход камни и рабочие инструменты.

Врага удалось отбить на всем фронте, но противнику ценой огромных потерь удалось за­хватить Малахов курган.

Дальнейшая оборона Сева­стополя уже не представлялась возможной. Князь Горчаков ре­шил оставить Севастополь и в течение ночи перевел свои войска на северную сторону. Город был подожжен, порохо­вые погреба взорваны, военные суда, стоявшие в бухте, затоплены.

Граф Толстой, повстречавший ранено­го в руку Кошку на переправе, вспоми­нал, что, уходя из города, Петр Маркович плакал и повторял: «Як же так? Павел же Степанович приказал всем стоять до са­мой смерти… Как же он про нас подума­ет, там, на небе? Що ж про нас люди на земле скажут?»

Петр Кошка не знал, что люди еще ска­жут про него много теплых слов. Что ге­роизм защитников города, на который за время компании упало более полутора миллиона ядер, станет примером для за­щитников Севастополя во время Вели­кой Отечественной войны. Что, наконец, английские газеты напишут после войны: «Мы пришли сюда за легкой победой, но встретили сопротивление, примеров которому нет в истории…»
Человек с большой буквы

После окончания боев за Севастополь Кошка был отправлен домой в длитель­ный отпуск — на лечение. К тому време­ни мать его уже умерла, хозяйство разва­лилось, дом покосился. Кошке снова пришлось наниматься в чумаки. Петр Маркович женился на вдове, у которой уже была маленькая дочь. Через год у не­го родился сын — Тимофей.

9 августа 1863 года Кошку снова при­звали на флот. Несмотря на то, что месяц в осажденном Севастополе считался за год воинской службы, срок службы Кош­ки еще не вышел.

Зачислили Петра Марковича в почет­ный 8-й флотский экипаж, размещав­шийся в Крюковских казармах Санкт-Петербурга. Служить тут было легко, но скучно. Ежегодно в Зимнем дворце проводился парад георгиевских кавале­ров, в котором Кошка, заслуживший зва­ние квартирмейстера и награжденный Георгием IV статьи, должен был участво­вать. Кроме него, матрос получил и Геор­гия III статьи, но утерял его во время бо­ев. Он также был представлен к золотому Георгию II статьи и нескольким медалям, но не получил их из-за неразберихи в во­енном ведомстве.

Во время одного из парадов Петр Кош­ка увидал генерал-лейтенанта Хрулева, с которым вместе воевал в Севастополе. Хрулев принял в судьбе Кошки деятель­ное участие, и матрос получил все пола­гающиеся ему награды.

По окончании службы ему была поло­жена пенсия 60 рублей в год.

Отслужив, Петр Маркович вернулся в родную деревню, но до старости не до­жил. То, что не смогли сделать враги, со­вершила простуда.

Как-то осенью, возвращаясь домой, Кошка увидел, что две девочки провали­лись под тонкий лед на пруду. Он, не раз­думывая, бросился на помощь детям и спас их. С тех пор он стал страдать от частых простуд и 1 февраля 1882 года скончался от горячки.

Петр Маркович Кошка был Человеком с большой буквы, истинным патриотом своей отчизны. У него, крепостного кре­стьянина, было за что обижаться на им­перию, в которой он родился и жил. Хо­дили слухи, что в молодости он даже принимал участие в одном из крестьян­ских восстаний, вспыхнувших неподале­ку от его родной деревни, но как только стране стала угрожать внешняя опас­ность, он сумел забыть все обиды и стал героическим защитником Родины.

Потомки оценили его мужество и пат­риотизм. В Севастополе, близ улицы Ге­роев Севастополя, неподалеку от третье­го бастиона стоит памятник Петру Кошке. Улица у подножия Малахова кур­гана названа его именем.

Памятник стоит и в родном селе леген­дарного матроса. Мы помним.